— Борис Владимирович, в этом году киноакадемия ТЭФИ присудила вам премию за лучшую мужскую роль в сериале «Воронины». Что чувствует театральной актер с 35-летним стажем в Малом театре, когда ему присуждают такую серьезную премию за такой продукт?

— Я не гнушаюсь этой работы. А дома сидеть и в носу ковыряться — не низко? Ждать — не в моем характере. Когда у тебя нет выбора, то выбираешь, что тебе дают. На сегодня выбора у меня нет. Не верьте актерам, которые говорят: «Вы снимаетесь в этой картине, а ведь это ужасно». Этих людей просто не приглашают. Сейчас все жестко: если ты быстро соображаешь и умеешь это воплощать, ты интересен. А если начинаешь звездить и требовать какие-то вещи — с тобой быстро прощаются. Приходит новое поколение режиссеров, для которых наша гвардия артистов — вымирающие динозавры, поэтому они берут только тех артистов, кого знают. Эти дремучие люди и на презентацию могут прийти в рваных штанах и кепке. Вот и все их понты!

— Вы сейчас очень популярны среди школьников. Как они на вас реагируют?

— Для меня это катастрофа! Они пишут мне письма, звонят… Если люди постарше стесняются ко мне подойти, то молодежь просто бросается в объятия. Меня поразило, но у вас то же самое. Вчера на Крещатике две девочки, увидев меня, стали визжать: «Не может быть, чтобы живой Воронин рядом с нами стоял. Нам никто не поверит, можно с вами сфотографироваться?» (Смеется).

— Говорят, ваша гонорарная ставка после «Ворониных» выросла в десятки раз…

— За один съемочный день в «Ворониных» я получаю больше, чем за месяц в театре (по нашей информации, гонорар Клюева в пределах 1000 долларов. — Авт.). Театр — это так, для поддержания штанов. После этого сериала я завел себе агента. Я человек старой школы, мне всегда было неудобно говорить о своих деньгах. Но был случай, когда продюсеры обманули меня на очень крупную сумму. Мы разговаривали об одной сумме, а потом получилось так, что с моего гонорара высчитали мощный процент. И тогда я для себя понял: продюсер зарабатывает на мне деньги, ведет свою игру, значит, я должен вести свою. Я нанял агента. И она мне сказала: «Борис Владимирович, вы в это дело не лезьте. Пусть все говорят, что я — сука, но я буду добиваться своего». И добивается — меня перестали обманывать!

— А как вы относитесь к ремейкам на известные картины? Как вам обновленный фильм «Три мушкетера», в котором вы снимались?

— Любое повторение — всегда копия. Во времена советского кинематографа ассистенты режиссеров ходили на студенческие спектакли, искали молодых актеров. А сейчас никто не ищет. Зачем искать, если есть Куценко. А Гоша очень средний артист. Но его берут. Недавно иду по «Мосфильму», навстречу Гоша, как всегда, в образе утомленного творчеством мастера. Я говорю: «Здравствуйте, Гоша!». И вдруг он пришел в себя: «Здравствуйте, здравствуйте!».

— А это правда, что после «Мушкетеров» девушки признавались вам в любви и забирались в номер по водосточной трубе?

— Да, была такая популярность… Я терялся, не знал, как себя вести. Хорошо помню, как после выхода картины небритый пошел в магазин покупать радиоприемник. Вдруг одна продавщица смотрит на меня, толкает другую, и до меня доходит, что они меня узнали. Мне стало так стыдно, я налился краской и ушел из магазина, ничего не купив.

Но самый большой взрыв случился после фильма «ТАСС уполномочен заявить…». Вот после этого в гостиницу в Алма-Ате по трубам ко мне стали забираться девушки. Хотя я долго сомневался: сниматься мне в этой картине или нет. Никто не ожидал, что будет такой успех. Играть шпиона во все времена было не очень хорошо. Но в тот момент у меня не было работы. Помню, было много проб, и покойный ныне Вячеслав Тихонов, увидев меня, сказал: «Клюева нельзя снимать — на среднем плане он очень похож на меня». Может быть, это была такая человеческая ревность с его стороны по отношению ко мне. Но я чудом удержался в картине.

— Вы были партнером Элины Быстрицкой в театре почти 35 лет. У нее ведь очень суровый характер. Никогда не спорили?

— Когда я только пришел в театр, мы с ней играли дачников в постановке Бориса Бабочкина. И какая-то ее поклонница сказала: «Элина Авраамовна, вы так хорошо смотритесь с Клюевым. Он такой большой, а вы рядом с ним такая хрупкая». Но сколько раз она меня предавала! Как всякая женщина, Элина иногда совершала странные поступки. Мы же с ней в ГИТИСе и в Щепкинском училище вели курс, как-то на кафедре обсуждали, мол, «Клюеву надо там что-то дать». Но Быстрицкая категорически: «Нет, ему еще рано!». Хотя я 12 лет на тот момент преподавал. А она в институте ничего не делала. Я ей просто говорил: «Элина Авраамовна, нужно зайти в этот кабинет и сказать, чтобы нам дали вот эту площадку». Она заходила, нам давали. Но со студентами работать не могла — это ее раздражало. Я очень ей помогал. Мы много ездили с ее творческими вечерами за границу, а это гостиницы, переезды, быт… И со временем научился не обращать внимания на ее капризы. 

— А вы от преподавания еще не устали?

— Пробовал уходить, но не могу. Хотя платят там сущие копейки. Я — профессор, у меня два курса студентов. А получаю там $300—400 в месяц. Мне нравится смотреть на эти горящие глаза. У меня постоянно возникает надежда, что мне удастся вырастить вторую Марию Ермолову. Я, когда набираю новый курс, думаю, ну где эта искра, талант? Но пока нет.

— Сейчас многие хорошие актеры уходят из театров, в которых прослужили много лет. У вас не было соблазнов уйти из Малого?

— Я 43 года работаю в этом театре. Меня приглашал в свой театр Ефремов. Я уже собирался уходить, но потом решил, что буду там чужим. И потом время показало, что я правильно сделал: труппа раскололась. Но я все равно очень люблю театр. Даже когда в отпуске, люблю просто прийти утром на работу и посмотреть, как театр «спит». Я вывел свою формулу, что театр — это жена и семья, а кино — молодая и красивая любовница. В кино ведь могут больше не пригласить, а в театре всегда есть работа.

ОТ ГРУЗЧИКА — ДО РОШФОРА В «ТРЕХ МУШКЕТЕРАХ»

Имя: Борис Клюев
Ро­дил­ся: 13.06.1944 в Москве (Россия)
Карьера: актер

Когда Борису было четыре года, его отец умер от рака. Они с мамой жили очень бедно, так что парню приходилось грузить вагоны и рыть котлованы, мечтая стать актером. Но поступить в Щукинское училище Клюев с первого раза он не смог — сдал все экзамены, но его забрали в армию. Уже после службы он стал студентом училища им. Щепкина. После окончания, в 1969-м, его приняли в Малый театр. В кино дебютировал в 1970-м в фильме «Крушение империи», потом были знаковые картины: «ТАСС уполномочен заявить…», «Три мушкетера», «Моонзунд». Звездой среди молодежи Бориса Владимировича сделала роль сварливого отца в сериале «Воронины». Свободное время проводит на даче с женой Викторией, любит играть в футбол. У актера есть две собаки и плантация роз. 

Николай Петрович из популярного ситкома «Воронины» рассказал нам, что сейчас девочки, увидев его, визжат, а раньше лазили к нему по водосточным трубам, как его кинули на деньги продюсеры, почему ходит в театр в свой отпуск и о ревности Тихонова