Промежду законом, между новым правилом, новым запретом и действительностью существует просвет, расстояние, поэтому всегда удивительно, когда жизнь вдруг поддается и меняется, подчиняясь каковой-то там букве. Конечно, я слышала об антитабачном законе, но когда я спустилась в подвал Российской государственной библиотеки, знаменитой Ленинки, и увидела закрытую курилку, сие показалось невероятным, невозможным, немыслимым.

Это ведь была не просто комнатка в сравнении с туалетом, в которой курят. Это был гайд-парк. Афинская агора. Барак культуры с историей и традициями.

Там были свои завсегдатаи: гардеробщик Миколай, милиционер Василий, который ждал, когда его жена-библиограф закончит смену, читатель Валера, который вот уже двадцать парение пишет докторскую про упрочнение рельсов, и его друг по прозвищу Гитлер.

Инде лысенький дяденька в шевиотовом пиджаке рассуждал о религиозно-духовной сфере и ее так ли присоединении, то ли отсоединении от государства, а рядом жался худосочный аматер словарей, который сразу же предлагал студенткам духовный пафос.

Это был настоящий греческий полис или новгородское вече, идеже каждый мог высказаться, рассказать о своей диссертации, только что такое? основанном философском учении, снизошедшем на него откровении. Не знаю, как насчет мужа, но фриковатого собеседника потом можно было найти запросто.

Окончание курилки в Ленинке стало какой-то ошибкой, сбоем, недоразумением. Я бросилась к библиотекаршам, затем чтоб разделить свою растерянность, досаду, обиду: «Простите, а где… а где… Идеже у вас курят?» «Курить в библиотеке запрещено», — ответила одна из двух, та, фигли помоложе. «А… как же теперь?» «Всех вы запретить надо», — спокойно добавила та, что постарше.

«Нам сказали, чтоб мы бросали курить. Мы сами на улицу бегаем», — робко сказал охранник, который был похож на Семерку из «Алисы в Стране чудес». Ту, что-то виновато красила розы в красный цвет.

Я решила дойти до факультета журналистики, и только на входе вспомнила, почто легендарную журфаковскую курилку разогнали еще в 2007 году. Без дальних слов там чистые стены, выкрашенные фиолетовой рябью, блестящий пластинка и по-больничному неприятная чистота.

Как рассказывают старшие товарищи, во1990-х курили прямо на первом этаже факультета, у главной лестницы, не стесняясь. В начале 2000-х под курилку отвели ход к туалетам на втором этаже. За арочный вход и те страшный, которые там кипели, курилку прозвали Санта-Барбарой. 

Моего однокашник Артем говорит, что на подготовительных курсах между четой не ходил в столовую, а ходил в курилку: «Я ходил туда контачить с москвичами, чтобы понять, какие они. Это была радиант социальной близости со столичными. А когда я поступил, курилка стала точкой сближения со всеми — сие было место, где сигарета за сигаретой можно было раскопать друзей».