О том, как жили первые русские поселенцы в острогах и посадах Новосибирской области, стоит ли восстанавливать археологические памятники и что нужно сделать, чтобы немногочисленные исторические места стали туристическими, в интервью Ирине Ткач накануне 310-летия Умревинского острога рассказал его первооткрыватель, кандидат исторических наук, директор Новосибирского краеведческого музея Андрей Шаповалов.

Умревинский острог расположен на берегу Умревинской протоки реки Обь на территории современного Мошковского района Новосибирской области. Датой его основания считается 6 августа 1703 года. Это был первый административный пункт Российского государства на территории современной Новосибирской области.

Три пушечных ядра

— Для чего и за какой срок был построен Умревинский острог?

— Вообще остроги строились быстро. Сначала на место, выбранное разведчиками и подходящее для освоения, высылался небольшой отряд 30-50 казаков под руководством сотника или боярского сына, они строили острог примерно за две недели и сразу же начинали там жить.
Строительство острогов было методом русского продвижения в новые земли: вся земля к границам объявлялась русской, а население — данниками. Но ясак (подать) из них не выбивали, местное население приманивали — обещали защиту.

— Как жили люди в острогах?

— Острог — это замкнутый частокол с башнями, в котором находились склады и военные. Один отряд сменял другой. Постепенно началось освоение территории: за забором появился посад — домики с пашнями, огородами, сенокосами. Казаки начали перевозить семьи, ассимилироваться с местным населением.

Питались они, в основном, мясом и кашами. Болели всеми теми же болезнями, что и мы, плюс холера и другие болезни, побежденные позже — в XIX веке. Лечились народными методами, например, получив рану, обрабатывали мочой, прижигали порохом для обеззараживания, перевязывали подорожником. Работали больше, жили меньше. У каждой женщины было 8-12 детей, треть которых умирала в младенчестве.

— То есть, жизнь в острогах была более сложна, чем в обычных поселениях?

— С одной стороны, конечно, жилось казакам непросто — все-таки это граница, но с другой — вокруг ничейная земля, и можно начать вольготную жизнь. Эти люди обладали здоровым оптимизмом и долей предпринимательства. Некоторые гнали скот, другие — покупали на месте. Как правило ехали семьями, но не в нашем понимании — муж, жена дети, а большими кланами — два-три брата, отец со взрослыми сыновьями.

И ключевую роль в процессе освоения играла женщина, неважно жена, сестра, мать, племянница. Потому, что пока в доме нет женщины, там нет быта, нет комфорта. Как только появляется женщина, появляются огороды. Мужчины ведь готовы пахать, сеять, но репу, лучок они не способны даже для себя выращивать.

— Что делали сами поселенцы, а какие товары им пришлось везти с собой? Об этом рассказывают находки Умревинского острога?

— Археологи в таких поселениях находят, в основном, то, что спрятано, сломано и потерянно. Это могут быть мелкие украшения и массовый материал, например, керамика. Вообще, в то время практически каждый умел делать керамическую посуду для себя, деревянные и берестяные изделия, одежду. Находок в Умревинском остроге мало. Там не жили — его больше сторожили.

Правда, нашли три пушечных ядра. Но для меня большой вопрос, как они там оказались. Во-первых, за все время существования этого острога казаки ни разу ни с кем не воевали и не оборонялись.

А во-вторых, найти что-то, связанное с военной техникой практически нереально. Она была дорогой и ценилась, постоянно проверялась. Это — государева казна, и кто-то головой отвечал, чтобы не было растрат, и все вовремя вернулось на склад.

— Так чем же занимались казаки Умревинского острога?

— В основном выполняли разные государственные поручения. Например, приходило письмо отрядить пять казаков на рубку леса туда-то. Они ехали, валили лес, вязали плоты и возвращались. Или же было указание отрядить отряд на отлов беглых преступников, в алтайские горы — на сбор ревеня. Кроме того, они же почту перевозили, депеши.

— Существует легенда, что недалеко от Умревинского острога есть кладбище, на котором хоронили почтальонов, жертв грабителей…

— Кладбище действительно есть в остроге. Но доказательств, что здесь орудовали какие-то особенно коварные банды грабителей, нет. Ведь, по большому счету, невинно убиенные и бандиты на границе есть всегда. Рисковые предприниматели в любой момент могли оказаться бандитами.

Трудности археологии

— Как был открыт Умревинский острог?

— Про него начал говорить краевед Кузьма Зайцев. Когда я приехал на место, никаких сомнений, что это острог, не осталось. В 2000 году поехал копать — сделал три раскопа, заложил траншею, которая прорезает вал и ров, чтобы понять общую структуру, понял, как насыпан вал, для чего он служил, и какой была стена.

Этот вал ни для чего не служил, если честно. Он был данью традиции, да и сам ров — в1,5 метра — по сути, широкая канава. Существовал документ, говоривший, что в остроге три башни. Но раскопав два угла, я их не нашел. Площадь острога — обычная для тех времен — две тысячи квадратных метров, примерно 35 на 70 метров.

Вообще, с русской археологией все непросто. Археологам, чтобы работать, в ряде случаев не хватает образования и навыков архивного поиска. Мы что-то копаем и реконструируем на основе всегда очень скудных археологических данных. А в то же время в архивах существует целый блок документов: планов, карт, чертежей этих сибирских острогов. И по-хорошему, работу надо начинать с их поиска и чтения.

Музей вместо шашлычной

— Было много планов по восстановлению острога…

— Показывать археологический раскоп неинтересно: высота культурного слоя 12 сантиметров. Нужна внятная концепция: что здесь увидят туристы и чем их здесь занять. Ехать по плохой дороге, чтобы увидеть стены? Ну, минут 20 посмотрят, а дальше? Только ответив на вопрос, почему люди захотят ехать и оставлять там деньги, можно на основе исторического места создать нормальный развлекательно-туристический центр.

А это значит, в острог надо заводить электричество, прокладывать дорогу, предлагать дополнительные сервисные услуги для туристов, проводить какие-то мероприятия. Например, летние фестивали, мастер-классы по фото, керамике, когда ты не просто приезжаешь посмотреть на стены, но и послушать музыку, поучиться народными промыслам. Зимой можно устроить лыжню. А не ставить шашлычные с банями и рыбалками.

— Как изменить ситуацию, заинтересовать людей именно историческими памятниками в Новосибирской области? Их и так немного…

— На мой взгляд, здесь должен максимально использоваться принцип государственно-частного партнерства. К тому же, нужно уметь вытаскивать истории на свет. К примеру, есть легенда, что в окрестностях современного района Шлюза в Новосибирске последний раз видели хана Кучума. Представляете, что можно с этой историей сделать?!

Есть природные памятники — черная береза, реликтовые липы — совершенно мифологические деревья. В Барабе, в Крохалевском и Караканском борах стоят свои памятники, в Карасукском и Сузунском районе — гигантские скифские курганы, которые могут стать центром притяжения туристов при вложении минимальных средств.

— Так в чем проблема?

— Есть масса сложностей. К примеру, в Умревинском остроге земля, по-моему, в лесфонде. Как там что-то строить и вкладывать средства? Еще нужно активней работать с общественниками. У нас есть исторические общества, реконструкторы, которым, если сейчас бросить клич — пойдемте восстанавливать острог, даже платить не надо, поедут волонтерами.

В государстве назрела необходимость помогать обществу в добрых делах, научиться возглавлять естественные и полезные общественные процессы, такие как желание знать и понимать историю своего края.