— Игорь Леонидович, вас называют голосом эпохи, советским диктором №1, нашим Левитаном. Недавно вас поздравляли с 80-летием. Но у вас близится еще одна дата — 27 сентября вы отметите 55 лет работы на телевидении.

— Да, 55 все-таки лучше (смеется). Цифра 80 звучит только в магазине, когда есть хороший товар. А как отмечу еще один юбилей? Соберемся компанией друзей и коллег в Доме актера. Надеюсь, гости исполнят мою просьбу: придут без цветов, чтобы это не напоминало панихиду. Принесут с собой по бутылочке вина. Выступят с небольшим докладом в 30 секунд, а потом прервутся на рекламную паузу.

— О вас всегда ходило много легенд. Как вы к ним относились?

— Я привык. Мне ничего не оставалось. О сегодняшних ведущих много пишут, показывают в разных передачах, эстрада вообще раздевается догола. А раньше никто и подумать не мог о таком. О советских дикторах никто не писал, поэтому придумывали, что хотели. Меня, например, сто раз женили на коллегах-телеведущих: сначала на Анне Шиловой, потом на Валентине Леонтьевой. Сейчас на Анне Шатиловой. Я не возражаю (смеется).

— Вы не раз вели парад на Красной площади. За проколы во время телевизионных трансляций чиновники вызывали вас на ковер?

— У нас были маленькие накладки. Начальство понимало, любой человек может оговориться. В эфире мы за это извинялись или могли сказать: повторяю. Как говорил своим неповторимым тембром диктор Всесоюзного радио Юрий Левитан.

Если говорить о цензуре, то она была у дикторов в голове. Мы знали, что можно говорить. А чего нельзя, говорили эзоповым языком, как Салтыков-Щедрин.

— Ваш голос на телевидении после Левитана называли не только самым красивым, но и самым дорогим. Соответствовало ли это действительности?

— Боже упаси. Мне платили 300 рублей как диктору высшей категории. И еще 50 рублей за художественное руководство. Один раз в квартал, как и все мои коллеги, если я не совершал какой-нибудь грех в работе, получал еще половину своего оклада. И то эта зарплата была при Сталине. Хрущев снизил зарплату дикторов до 200 рублей. И только после Левитана, который личным примером доказал, что профессия эта важная, нам вернули сталинскую ставку. В остальном мы жили не лучше других. Не скрою, моя страсть с детства — автомобили, которые я мог менять быстрее, чем скажем, обычные люди. В магазине меня тоже узнавали, если надо было что-то достать, помогали. Но я старался своим положением не пользоваться.

— В кадре вы были всегда таким щеголем. За ваш внешний облик отвечали на канале или вы сами баловали себя обновками?

— Когда у меня была совсем маленькая зарплата, я сам купил для эфира два пиджака по 200 рублей каждый. Я надевал их за несколько минут для эфира, но потом заметил, что рукава как-то сильно мнутся. Потом мне рассказали, что эти пиджаки шили для покойников, но все равно я их носил до тех пор, пока директор телецентра не попросил Славу Зайцева пошить мне несколько костюмов. А потом, когда на телевидении появилась большая группа, нам разрешили один раз в два года покупать себе два костюма: светлый — для повседневной работы, темный — для концертов и траурных мероприятий.

— В советские времена рейтинги программ измерялись мешками писем, которые приходили в телецентр. Вы помните, какие признания писали вам телезрители?

— Писали хорошее и не очень. Как-то приехала женщина и сказала: «Здравствуй, сынок!». Еще приезжала мать с двумя детьми и убеждала меня, что один из них — мой сын. Говорила, что после войны я приезжал к ней, и у нас родился сын. Хотя я объяснял, что в годы войны мне было 14 лет. Слава богу, потом она поняла и оставила меня в покое. Но приезжали и не очень здоровые люди. Одна из женщин совершила какое-то преступление, а меня вызывали в милицию, потому что в записной книжке этой дамы нашли все мои телефоны, которые она записала красными чернилами.

— После такой нервотрепки не хотелось сменить профессию?

— В первые годы хотел перейти на радио, когда совсем истощился, работал без отпусков и выходных. Но потом взяли еще одного диктора, стало легче. А потом работа настолько меня захватила, что я хотел переехать в телецентр, чтобы всегда быть на работе.

Моя жена тоже была настоящим фанатом своего дела, она работала звукорежиссером на телевидении. Бывало приезжала домой и в дверях по привычке показывала маме пропуск.

 — Вы и сейчас хорошо имитируете голоса Брежнева и Сталина. Оригиналы на вас за это не обижались? Ведь вы были таким передатчиком между властью и народом.

— К своему большому счастью, я никогда не встречался с политическими деятелями, боялся разочароваться. Когда мне приходилось о них говорить, я хотел сохранить уважение. Даже с Горбачевым первый раз встретился, когда он ушел с политического поста. Так было и при Хрущеве, и при Брежневе. Я такой человек, что фантазировал о них что-то хорошее, чтобы проникнуться к ним уважением. Нынешнее поколение политиков — молодые люди, которые годятся мне в сыновья, они как-то ближе к народу, а прошлое поколение правителей считали небожителями. Например, в детстве моей самой главной мечтой было увидеть на Красной площади Сталина. Потом меня много раз приглашали в Кремль, но я никогда не приходил. Кривил душой, говорил, что у меня много работы.

— Эдвард Радзинский, когда вел «Кинопанораму», часто позволял себе импровизировать в кадре. Многие обвиняли его, что он злоупотребляет субъективным мнением. Вам часто приходилось уходить от написанного текста во время эфира?

— В первое время руководство страны не слишком большое значение уделяло телевидению. На первом месте были газеты и радио. Конечно, можно было фантазировать. Особенно на голубых огоньках, которые выходили в эфир каждую субботу. Телеведущему приходилось часто не то, что уходить от сценария, а говорить текст, которого не существовало в природе.

Были и другие случаи. Никогда не забуду встречу Юрия Гагарина 14 апреля. Мы были на общем праздничном мероприятии с Анной Шиловой, Юра сидел в комнате, пил коньяк. В этот день на космодроме в Америке сгорел экипаж, который должен был лететь в космос, а он переживал так, словно, погибли его родные. Вспоминаю его глаза. Они были трезвые, но наполнены слезами.

А сейчас, когда подхожу к молодому поколению и спрашиваю: «Знаешь, кем был Юрий Гагарин?» Слышу: «Хоккеист? В какой программе играет?» или «Великий русский композитор А. П. Чехов!». Когда я такое слышу, у меня последние волосы дыбом становятся.

ГОЛОС КРЕМЛЯ И ВЕДУЩИЙ ПРОГРАММЫ «ВРЕМЯ»

Имя: Игорь Кириллов
Ро­дил­ся: 14.09.1932 в Москве (Россия)
Карьера: Диктор, телеведущий, актер

Игоря Кириллова называют вторым «золотым» голосом после Левитана в СССР. Родился в семье военнослужащего. Окончил театральное училище имени М. С. Щепкина. Служил в театре на Таганке. В 1957 году победил на конкурсе дикторов и начал работать на телевидении в Шаболовском телецентре. На протяжении 30 лет был ведущим и диктором программы «Время». В паре с Анной Шатиловой с 1965 года и до конца 80-х вел телевизионную трансляцию парадов на Красной площади. В разное время был ведущим программы «Экслибрис», «Спутник телезрителя» и другие. С 2000 года диктор отдела телевизионного производства Первого канала. В 2004 году у Кириллова умерла жена Ирина. В 2011 году — сын Всеволод. Дочь Анна окончила консерваторию, живет в Германии.

Игорь Кириллов, отметивший неделю назад 80-летие, рассказал, как в эфире надевал пиджаки, предназначенные для покойников, почему не признал внебрачных детей от поклонниц и какую ставку ему платили Сталин и Хрущев

При подготовке статьи были использованы материалы: www.segodnya.ua