Операция по задержанию и доставке из Украины в Москву Леонида Развозжаева была согласована на всех уровнях.

Такое мнение высказал заявил член Московской Хельсинкской группы Валерий Борщев.

«Операция была разработана, согласована и с украинской стороной, руководили ей, конечно, из Москвы»,- сказал Борщёв.

По его словам, Следственный комитет располагает информацией о том, кто доставил Развозжаева в Москву. «Они знают, кто эти люди»,- сказал Борщёв.

Борщев также рассказал о том, как Развозжаева везли из Украину в Москву.

«Его затолкнули в микроавтобус, связали ноги скотчем, наручники на руки надели и цепью связали ноги. А между наручниками и цепью на ногах соединили еще цепью, такие кандалы в фильмах показывают»,- сказал правозащитник.

«Это пыточный прием. Сам он говорит, что это делали профессионалы: наручники надевали не на голое тело, чтобы не было следов», — сказал Борщёв.

Правозащитник добавил, что после этого Развозжаев был перевезен в Брянскую область в подвал дома.

«Там буквально два с половиной дня шел пыточный процесс, но это были психологические пытки»,- сказал Борщев.

«Они отрабатывали текст, который он должен подписать, это сопровождалось угрозами: «мы знаем все про твоих детей, и дети будут мертвы, и жена», — рассказал Борщев.

«Эти дни его еще не кормили и не пускали в туалет»,- добавил он.

Борщев добавил, что после написания явки с повинной в воскресенье Развозжаева доставили в Москву, дали телефон следователя, ведущего уголовное дело, и отвезли в СК РФ.

Борщев также заявил, что Развозжаев хочет опровергнуть явку с повинной.

По словам зампредседателя ОНК Любови Волковой, Развозжаев в ходе вчерашней встречи был в заторможенном состоянии.

«Я сразу заметила, что он был в заторможенном состоянии. Я спросила его (об этом), но он не стал говорить, рядом стояли сотрудники (учреждения)», — сказала Волкова.

«Когда с нами разговаривали, он прилагал какое-то усилие воли, и черты его лица, мимика не была живой — она была какая-то скованная. Поэтому мы полагаем, что к нему какие-то средства применялись. Хотя он все говорил правильно, но терялся, говорил замедленно, скованно. Он говорил: «Я боюсь, что придут опять эти, и опять будут надо мной издеваться», — рассказала Дубикова.